Андрей Ланьков

Китайцы в Корее (часть 1, до 1945 г.)

Опубликовано в газете "Сеульский вестник" в 2007 г.

Казалось бы логичным ожидать, что Корея уже в силу её географического положения должна иметь большую и влиятельную китайскую общину. Действительно, если этнические китайцы играют столь заметную экономическую и политическую роль в таких далёких от китайских границ странах как Индонезия или Малайзия, было бы естественным ожидать, что и в Корее китайское присутствие будет очень заметным. Однако это не так. На настоящий момент в Корее на постоянной основе проживает всего лишь чуть больше 20 тыс. китайцев. Правда, есть тут ещё четверть миллиона китайских рабочих и десятки тысяч «китайских жён», но обе эти группы появились в Корее сравнительно недавно, уже после 1992 г., когда КНР и Республика Корея установили дипломатические отношения. При этом вновь прибывшие китайские рабочие существенно отличаются по своему статусу от местных китайцев-старожилов: они не имеют права на постоянное проживание и теоретически могут быть выдворены из страны в тот момент, когда у них заканчивается срок контракта (а нелегалы – в любое время).

Отсутствие китайской общины в старой Корее объясняется в первую очередь особенностями той политики, которую проводили корейские власти на протяжении многих веков. В традиционной Восточной Азии существовала жёсткая система пограничного и иммиграционного контроля, которая была бы немыслима, например, в средневековой Европе. В Корее между XV и XIX веками въезд иностранцев в страну был строго ограничен. Корею в те времена могли посещать лишь китайские и японские официальные лица, причём японцам с начала XVII века разрешалось находиться только в небольшом районе в южной части страны, на территории современного Пусана. В отличие от японцев, китайцы могли приезжать в Сеул, но только в составе официальных миссий, которые не задерживались в корейской столице надолго. О постоянном проживании китайцев, да и любых иностранцев, речь тогда не шла. Лишь в 1876 г. Канхвасский договор, силой навязанный Сеулу японцами, впервые разрешил иностранцам селиться на территории Кореи (первоначально - только в некоторых портовых городах).

Таким образом, первые китайские переселенцы появились в Корее только в 1882 г. Именно тогда в Корею был отправлен «ограниченный контингент» китайских войск, который должен был подавить солдатский мятеж в Сеуле. Вместе с войсками в Корею прибыло и около 40 китайских торговцев (впрочем, есть упоминания, что некоторые китайцы въезжали в Корею и раньше – под видом японцев, которым бизнес в Корее был разрешён с 1876 г.). Хотя в 1882 г. китайские войска и были введены в страну по просьбе тогдашнего корейского правительства, они, как можно догадаться, не стали особо торопиться с возвращением на родину, так что между 1882 и 1894 гг. Корея фактически находилась под китайской оккупацией.

Уже к концу следующего 1883 г. в стране действовало 210 китайских предпринимателей. Местным торговцам было непросто конкурировать с пришельцами: китайские купцы превосходили корейских и по объёмам доступного им капитала, и по коммерческой выучке и опыту. В результате очень скоро, примерно к 1890 г., именно китайские торговцы стали доминирующей силой в корейской внешней торговле. При этом часть купцов – в основном выходцы из южной провинции Гуандун – занимались собственно импортом и экспортом, в то время как другие – преимущественно выходцы из северной и близкой к Корее провинции Шаньдун – специализировались на розничной торговле, открывая свои лавки в Сеуле и иных крупных городах. Раздражённые растущим китайским присутствием местные купцы писали протесты властям и даже организовали несколько забастовок, требуя запретить китайцам торговать в пределах городской черты Сеула. Однако все их усилия были напрасными. В стране стояли китайские войска и корейское правительство не рисковало вступать в конфликт с Китаем, тем более что всемогущий генерал Юань Ши-кай, верховный китайский представитель в Корее (а впоследствии, уже после революции 1911 г., президент Китайской Республики), активно защищал китайские деловые интересы, а при случае и сам не брезговал контрабандой.

В апреле 1884 г. власти отвели землю (17 тыс. кв. метров) под первый в стране «чайна-таун», поселение китайских торговцев. Оно было основано в Инчхоне, что было вполне логично – именно через этот портовый город тогда шла почти вся торговля с Китаем. Вскоре корейские власти разрешили китайским фирмам возить товары на кораблях по Хангану и разгружаться непосредственно в Сеуле.

Однако китайское господство в корейской внешней торговле длилось недолго. В 1894 г. между Китаем и Японией вспыхнула война, причём именно вопрос о правах и привиллегиях в Корее послужил главной причиной этого конфликта. Китай потерпел сокрушительное поражение и должен был вывести из Кореи свои войска, а также смириться с потерей своего политического влияния на полуострове. Большинство богатых бизнесменов ушло за отступающими китайскими армиями.

Те китайские торговцы, которые остались в Корее после окончания японо-китайской войны, столкнулись с немалыми проблемами, так как их корейские конкуренты испытывали вполне понятное желание отыграться за десятилетие беспомощности и унижений. Новая политика ограничения китайского бизнеса также поощрялась и японцами, которые стремились избавиться от любых соперников на корейском рынке. Корейские реформаторы, политическое влияние которых в новой ситуации резко возросло, также с подозрением относились к Китаю и, отчасти, китайцам, так как для них ультраконсервативный конфуцианский Китай был носителем и символом тех традиций, от которых они сами хотели избавиться.

Однако, некоторым китайским предпринимателям удалось преуспеть даже в такой непростой обстановке. Например, Тан Коль-сэн (Тань Цзе-чен), китайский бизнесмен, который в двадцатые годы являлся самым богатым человеком в Сеуле, заложил основы своего успеха именно в те бурные дни. Выходец из далёкого южного Гуандуна, Тан Коль-сэн сначала занимался экспортно-импортными операциями, продавая в Китай корейский женьшень и кожу, и ввозя в страну из Китая дешёвый и качественный текстиль, чаще всего – европейского происхождения. Ещё в период китайского доминирования в корейской политике Тан Коль-сэн смог немало заработать на займах, которые были предоставлены корейскому правительству, а потом открыл транспортый бизнес: его компании принадлежали небольшие речные пароходы, которые ходили между Сеулом и Инчхоном. Со временем Тан Коль-сэн стал заниматься и автомобилями, а в начале двадцатых годов он был владельцем крупнейшего в Сеуле таксопарка. Однако на протяжении всей его жизни основой процветания Тан Коль-сэна / Тань Цзе-чена оставалась именно внешняя торговля.

Тем временем, новые и новые китайцы прибывали в Корею. К 1906 г. в Корее проживал 3,7 тыс. китаец, причём женщины составляли всего лишь 3.5% всей общины. Это цифра много говорит о характере общины: китайские иммигранты были мужчинами, которые ехали в Корею без семьи, чтобы заработать немного денег и затем возвратиться домой (кстати сказать, примерно такой характер носило и переселение китайцев на российский Дальний Восток в те времена). Большинство переселенцев было выходцами из провинции Шаньдун, что лежит на западном берегу Жёлтого моря, «напротив» Корейского полуострова.

Не все вновь прибывшие были торговцами. Уже в конце 1880-х гг. в Корее появились и китайские крестьяне, которые на арендованной земле активно занялись выращиванием зелени на продажу. Огородниками они оказались умелыми, так что в стране стали возникать китайские овощеводческие хозяйства, и скоро китайские крестьяне стали приезжать в Корею, чтобы наниматься туда батраками. Некоторым из них удавалось со временем накопить денег, арендовать землю и самим превратиться в владельцев маленьких сельскохозяйственных предприятий. Стали приезжать в Корею и повара, хотя примерно до 1915 г. китайских ресторанов в стране было очень мало (впрочем, в Корее в те времена любых ресторанов было немного). При этом первые китайские рестораны ориентировались исключительно на китайскую публику, а среди корейцев любители китайской кулинарии стали появляться только в тридцатые годы. В своём большинстве первые китайские рестораны представляли собой достаточно простые заведения, в которых готовили непритязательную пищу для небогатых одиноких мужчин, каковыми тогда являлось большинство местных китайцев.

Примерно с 1910 г. в стране стали появляться китайские неквалифицированные рабочие, те самые "кули", которые в те дни трудились на стройплощадках всего мира, заменяя собой неизобретённые бульдозеры и ещё редкие эскаваторы. Для Кореи начало XX века было временем интенсивного железнодорожного строительства, и многие из железных дорог колониальных времён были построены руками китайских рабочих. К середине 1910-х гг. примерно половина китайской общины в Сеуле состояла именно из неквалифицированных рабочих, главным образом – землекопов.

В последующие годы их число быстро росло, так как относительная стабильность Кореи делала её привлекательным местом не только для мелких предпринимателей, но и для людей попроще. Большинство призжавших в Корею китайцев происходило из провинций Шаньдун и Ляодун, которые в двадцатые годы были местом постоянных вооружённых конфликтов между соперничающими политическими группировками (в те годы Китай был фактически расколот на десяток государств). Вдобавок, работа в Корее по тогдашним китайским меркам неплохо оплачивалась.

В начале марта 1927 г. сеульская газета «Мэиль синбо» писала, что в порт Инчхон ежедневно прибывает по тысяче китайских рабочих. Все они торопились попасть в Корею перед началом очередного строительного сезона. Большинство из них, однако, не собиралось оставаться в Корее надолго: к концу осени, когда работы на стройках прекращались, китайские рабочие отправлялись домой. Тем не менее, к 1930 г., в соответствии с официальной статистикой, в Корее проживало 67.794 китайца. Китайцы являлись вторым по величине этническим меньшинством в стране. Их было много меньше чем японцев, но всё равно они составляли приблизительно 0.3 % всего населения Кореи.

Летом 1931 г. произошли первые и, к счастью, единственные в корейской истории массовые межэтнические столкновения. Поводом для них стали события, развернувшиеся за пределами Кореи, в Маньчжурии. Там, поблизости от посёлка Ванбаошань (Манбосан в корейском произношении), возник конфликт между корейскими и китайскими крестьянами. Причиной спора стал ирригационный канал, который корейцы проложили по земле, принадлежавшей китайцам. Страсти накалялись, в дело вмешались и местные японские консульские власти (естественно, на стороне корейцев: Маньчжурия считалась частью Китая, а проживавшие там корейцы были, соответственно, японскими подданными). В конце концов дело дошло до столкновений. Новости о событиях в Манбосане были преувеличены корейской прессой, которая сообщала о большом количестве жертв и резне в корейских деревнях, хотя в действительности дело там ограничилось дракой стенка на стенку и разгоном протестующих китайцев силами японской армии. Результатом сообщений из Маньчжурии стали массовые погромы китайских магазинов и нападения на китайцев в Сеуле, Инчхоне, Пхеньяне и иных городах Кореи. В ходе погромов погибло 127 китайских переселенцев, и 393 человека были ранены.

Реакция на эти события была вполне предсказуемой: после погромов многие китайцы выехали из страны, так что их количество сократилось почти в два раза, с 68 тысяч в 1930 г. до 38 тысяч в 1932 г. Однако, скоро численность переселенцев снова начала расти. Начавшаяся летом 1937 г. японская агрессия в Китае сделала жизнь там ещё более трудной. В Корее, напротив, эта война привела к экономическому буму, который повысил и потребность в рабочих руках. В этих условиях в страну стали прибывать китайские рабочие, которые были готовы заниматься неквалифицированным трудом за скромную плату. Разумеется, продолжали заниматься своим бизнесом и китайские торговцы.

В 1945 г., когда Корея вновь стала независимой, в стране проживало без малого 100.000 этнических китайцев. В 1942 г. их было 85 тыс., но известно, что в 1943-1945 гг., статистика по которым отсутствует, их число продолжало быстро увеличиваться.

Освобождение Кореи означало, что их ситуация опять изменилась изменилась кардинальным образом. Новая власть собиралась строить этническое корейское государство, и само присутствие китайцев на территории страны стало восприниматься как потенциальный вызов этим планам. Результатом стала дискриминационная политика корейских властей и постепенное вытеснение китайской общины из Кореи. Но это - другая история…

Вторая часть статьи