Андрей Ланьков

Не гаснут красные фонари (проституция в послевоенной Корее)

Опубликовано в газете "Сеульский вестник" в 2006 г.

Конец 1940-х годов был в Корее временем жестокого соперничества политических группировок – соперничества, которое со временем переросло в гражданскую войну между правыми и левыми. Однако, существовал один вопрос, по которому и правые, и левые выражали полное единодушие: отношение к проституции. Представители обоих соперничающих политических лагерей видели в проституции позорное наследие колониального прошлого, которое следовало уничтожить раз и навсегда. Большинство корейских публицистов тогда утверждало, что в доколониальные времена в Корее коммерческого секса не существовало (что было почти правдой), а также заверяло своих читателей, что проституция не имеет никаких корней в корейском обществе (что, однозначно, правдой не было).

В конце 1947 г. американские военные власти официально поставили проституцию вне закона, а в 1948 г. парламент только что провозглашённой Республики Кореи поддержал этот запрет. Лицензированные публичные дома были закрыты, а их обитательницы торжественно отправлены в «большую жизнь». Думаю, излишне говорить, что для большинства из них единственным способом зарабатывать хоть какие-то средства к существованию оставалась их прежняя профессия, которой им пришлось теперь заниматься уже в неофициальном порядке. Впрочем, последущие события показали, что формальный запрет проституции с самого начала мало кем во власти воспринимался всерьёз. Принятие закона о проституции было всего лишь политическим  жестом, призванным успокоить общественное мнение, влиятельные религиозные и женские организации. Проводить его в жизнь никто не собирался: чтобы там не писали газеты, отношение к сексу, в том числе и к сексу коммерческому, в Восточной Азии всегда было достаточно прагматическим.

Вдобавок, всего лишь через несколько лет после принятия закона о проституции на страну обрушился кровавый ураган Корейской войны. И без того еле живая южнокорейская экономика рухнула окончательно, миллионы беженцев оставили родные места и скитались по разорённой и голодающей стране. Не удивительно, что в начале 1950-х гг. проституция в Корее пережила период невиданного расцвета: к концу войны число проституток оценивалось в 50-100 тысяч - приблизительно в пять раз больше, чем в 1945 г.

Ситуация осложнялась и присутствием большого количества иностранных войск, у солдат которых имелись огромные по тогдашним корейским меркам деньги. Эта делало проституцию исключительно выгодным занятием – как для самих девушек, так и для их сутенёров. После Корейской войны большие «кварталы развлечений» процветали поблизости от американских военных баз. Излишне говорить, что эти «развлечения» в большинстве случаев носили сексуальный характер. В 1961 г. правительство пошло на то, чтобы несколько подкорректировать существующее законодательство. «В порядке исключения» занятия проституцией были разрешены в специально отведённых местах вблизи американских военных баз.

Проблема «посёлков при базах», и вообще проституции для американских войск по-прежнему активно обсуждается в публикациях южнокорейских левых, которые отличаются неистовым анти-американизмом и национализмом. Рассказы о злобных американских военных, которые предаются разврату с невинными корейскими девушками, весьма популярны в их пропагандистских публикациях. Правда, в действительности почти вся корейская проституция – внутренняя, и никакого отношения к иностранному военному присутствию она не имеет, но кто же помнит о фактах, когда можно набрать политические очки?

Шестидесятые и семидесятые годы в Корее были временем рекордного экономического роста, знаменитого «корейского экономического чуда», которое резко расширило возможности женского трудоустройства. Однако эти годы были также и временем массовой миграции корейской молодёжи в города. Огромное количество молодых людей обоего пола оказывались в Сеуле, Пусане, Тэгу без особых средств к существованию. Не удивительно, что для многих девушек проституция казалась привлекательным и лёгким заработком.

В Корее шестидесятых и семидесятых годов существовало четыре типа проституции. Во-первых, существовал дешёвый коммерческий секс для непритязательного массового потребителя. Во-вторых, имелась проституция для американских военных. В-третьих, действовали заведения для иностранных секс-туристов (в основном японских). В-четвёртых, существовали заведения высшего уровня, которые обеспечили сексуальные удовольствия для корейской элиты.

Дешёвая массовая проституция концентрировалась в основном в тех же районах, в которых бордели действовали ещё в колониальные времена. Маленькие комнатки-аквариумы, в которых сидели в ожидании заказчика доступные барышни, тогда имелись поблизости от любой железнодорожной станции или автовокзала.

В Сеуле тогда было два основных района, в которых концентрировалась «проституция для масс». Один из них располагался в самом центре города, на «Третьей улице Чонно» (Чонно 3-га). В настоящее время это – район кинотеатров, ресторанов, а также и «любовных отелей», которые, впрочем, предназначаются не для проституток и их клиентов, а просто для влюблённых пар. Расположение района в центре столицы было тогда очень важным обстоятельством, так как усталый и сексуально озабоченый клиент мог легко добраться туда на трамвае – автомобили в те времена были редкой роскошью.

Второй по величине район сомнительных заведений возник поблизости от железнодорожной станции Чхонхянли. Сон Чон-мок, блестящий историк Сеула, пишет, что рост секс-индустрии в этой части города начался в последние годы Корейской войны, когда станция Чхонхянли стала отправным пунктом для армейских эшелонов, которые уходили на восток, вдоль линии фронта. Перед боями солдаты стремились купить напоследок немного секса, а обслуживавшие их девушки из голодных деревень стремились заработать денег, чтобы как-то выжить. Таким образом, и возник район Чхонхянли, также известный как «квартал 588» (откуда взялось название - не совсем ясно, но согласно одной из многочисленных версий, так район назвали по номеру автобуса, который когда-то туда ходил).

О «сексуальном обслуживании» американских солдат мы уже говорили выше, однако не все иностранные клиенты корейских проституток служили в американской армии. Характерным для Кореи семидесятых годов явлением стал японский секс-туризм.

Примерно до 1970 г. главный центром японского сексуального туризма был Тайвань, но в связи с переменами в международной политике поездки на Тайвань оказались для японцев несколько затруднены. В то же самое время, после восстановления дипломатических отношений между Кореей и Японией в 1965 г., Сеул стал доступен японских гостей. Их тогда в первую очередь привлекала крайняя дешевизна Кореи: в самой Японии разнообразные удовольствия – от гастрономических до сексуальных – обошлись бы им во много раз дороже.

В 1962 г. в Корее побывало всего лишь 15 тысяч иностранных туристов. К 1971 г. их число выросло до 200 тысяч, а в следующем году начался настоящий туристский бум: в 1972 г. Корея приняла приблизительно 370 тысяч иностранных туристов, из которых 220 тысяч были японцами.

Было бы несправедливо считать, что все они приезжали в Корею в поисках дешёвого секса. Корея привлекала отнюдь не один только сексуально озабоченный офисный планктон, но и множество людей, которые хотели увидеть другие страны, но не могли позволить себе поездку в США или в Европу.

Проститутки в своём "аквариуме"

И тем не менее, большинство японцев прибывали в Корею именно за дешёвым сексом. Чтобы удовлетворить их потребности, в Сеуле возникло немало клубов, персонал которых по возможности иммитировал традиции кисэн, знаменитых куртизанок старой Кореи. Корейская общественность, в особенности женские и религиозные организации, регулярно выражала возмущение этим бумом, который продлился около десяти лет, до начала 1980-х гг. Однако власть предержащие игнорировали эти протесты: секс-туризм приносил валюту, в которой страна тогда крайне нуждалась. Япониские секс-туры прекратились только в восьмидесятые годы, когда рост корейской экономики привёл к заметному увеличению цен. Японский офисный планктон переключился на Таиланд (впрочем, там вскоре появились и корейские любители дешёвого секса).

Впрочем, и сами власть предержащие тоже пользовались услугами секс-профессионалок. По традиции, в странах Восточной Азии никто не ожидал, что успешные и преуспевающие мужчины будут верны своим жёнам – скорее уж, наоборот: некоторая склонность к сексуальным похождениям на стороне от них ожидалась и даже где-то  поощрялась (постольку, поскольку объектами их похождений были не «порядочные женщины» из их круга, а существа, находившиеся гораздо ниже на общественной лестнице). Корейская элита семидесятых часто посещала закрытые заведения, которые совмещали функции элитного борделя с ролью ресторана и клуба.

Помимо профессиональной проституции, обычным явлением была проституция как дополнительный приработок. Женщины, работавшие в ресторанах, барах, кофейнях и даже парикмахерских зачастую подрабатывали, продавая клиентам не только основную продукцию, но и «дополнительный сервис». Особо двусмысленную репутацию в своё время имели  дешёвые мужские парикмахерские, работа в которых и поныне считается для женщины несколько подозрительной. Так называемые «рум-салоны», в которых клиентов развлекали специально приглашённые хостессы, приобретали немалую популярность уже в восьмидесятые годы, а в более ранние времена хостессы работали в барах.

При всём при этом проституция в Южной Корее формально оставалась вне закона. Эта официальная позиция была в очередной раз подтверждена в 1995 г., когда был пересмотрен национальный закон о борьбе с проституцией. Однако к этому запрещению никогда не относились серьёзно. И в наши дни в корейских городах можно легко найти огромные «районы красных фонарей», где за большими стеклянными витринами одетые в облегающе-декольтированные платья барышни терпеливо ждут клиентов. Обычно витрины подсвечены красным светом, который, как считается, придаёт девушкам более товарный вид – так что в Корее избитое выражение «квартал красных фонарей» имеет самый буквальный смысл.

Часто полицейский участок располагается на той же самой улице, но никакого значения это обстоятельство не имеет. Полицейские вмешиваются в дела квартала только в том случае, если там случилось что-то из ряда вон выходящее: произошло убийство, например, или открылся нелегальный пункт продажи наркотиков (вот с этим делом в Корее действительно сурово). Правда, пару лет назад, в конце 2004 г., правительство попыталось «навести в городе порядок» и провело кампанию по закрытию публичных домов. Кампания эта имела политический подтекст, прошла с большим шумом, но вскоре всё вернулось на круги своя (впрочем, кажется, в меньших масштабах, чем до кампании). Хотя статистика по проблеме очень противоречива, ненадёжна и часто подвергается разнообразным политическим манипуляциям, кажется, что по удельному весу секс-индустрии Корея по-прежнему опережает большинство стран со схожим уровнем доходов и экономического развития.

Однако в дальней перспективе можно предполодить, что секс-индустрию в Корее ожидает кризис. Важнейшую роль тут играют, как минимум, три обстоятельства. Во-первых, сексуальная революция в Корее победила, и произошло это  лет десять-пятнадцать назад, а во всём мире её победа означала, что потребность в платных профессионалках, которые продавали бы механический секс, существенно снизилась. Едва ли Корея будет исключением. Во-вторых, у корейских женщин сейчас несравнимо больше возможностей трудоустройства, чем когда бы то ни было в прошлом. Как ни кощунственно это не звучит, но где-нибудь в 1959 г. для малограмотной девушки из деревни карьера проститутки была едва ли не самой прибыльной из всех  реально доступных. Сейчас это далеко не так. В-третьих, до некоторой степени изменились и мужские привычки: двойная мораль постепенно отступает. Конечно, о полной ликвидации проституции, которая казалась столь реальной моралистам-реформаторам 1945 г., речь не идёт. Однако масштабы корейской секс-индустрии, кажется, будут снижаться и дальше.

См. также статью о кисэн в традиционной Корее , статью о проституции в колониальной Корее