Андрей Ланьков

Под боком у дракона (Китай и Южная Корея)

Опубликовано в 2005 году в газете "Сеульский вестник"

Мало кто в России  знает, что на протяжении многих веков Корея признавала себя вассалом Китая. Зависимость эта была не слишком обременительной и, по большой части, символической. Однако после сокрушительного поражения в войне с Японией в 1894-1895 гг. Китай был выброшен из корейской политики, казалось бы, навсегда. Конечно, он оказывал немалое влияние на Северную Корею, но вот на Юге до недавнего времени присутствие гигантского соседа почти не ощущалось. Однако за последние десять лет ситуация изменилась: китайский фактор сейчас вновь стал играть важную роль в южнокорейской политике и экономике.

Глядя на нынешний китайский бум в Корее, трудно даже представить, что до 1992 г. между Сеулом и Пекином не сущестовало дипломатических отношений, а их торговые и неофициальные контакты по необходимости имели крайне ограниченный характер. С момента своего провозглашения в августе 1948 г. и до августа 1992 г. Южная Корея поддерживала дипломатические отношения с гоминьдановским правительством на Тайване. Она стала последней страной региона, которая разорвала дипотношения с этим «маленьким но гордым» островом, предпочтя, как и почти все прочие страны, его недемократического, но влиятельного соперника.

Девяностые годы стали временем китайского бума в Корее. В 2003 году товарооборот с Китаем составил 56 миллиардов долларов или 15,3% от всего южнокорейского внешнеторгового оборота. Для сравнения, интенсивная прямая торговля между Россией и Южной Кореей началась примерно в то же самое время – около 1990 года. Однако объем российско-корейской торговли вот уже около десятилетия колеблется на уровне 3-4 миллиардов, не проявляя при этом особой тенденции к росту. В 2003 году Китай (включая Гонконг и Макао) стал главным экспортным рынком Южной Кореи, впервые опередив в этом отношении США.

Несмотря на свои небольшие размеры, Южная Корея является третьим по значению источником инвестиций инвестиций в Китай, уступая только Гонконгу и Японии, но превосходя США! В одном только 2003 г. южнокорейские фирмы инвестрировали в КНР 1,3 миллиарда долларов. Во многом этот бум инвестиций вызван стремлением южнокорейских фирм вывести более трудоемкие производства в Китай, где стоимость рабочей силы существенно ниже, и где не существует ни сильных профсоюзов, ни жесткого трудового законодательства. Миграция южнокорейской индустрии в Китай сильно беспокоит корейские профсоюзы, но сделать с этим они ничего не могут.

Китай во многом повторяет ту экономическую стратегию, которая принесла Корее успех, отставая от неё, однако, примерно на четверть века. Подобно Южной Корее эпохи «экономического чуда» (1961-1979 гг.), Китай сделал ставку на развитие трудоёмких и сравнительно низкотехнологичных производств, где низкая стоимость и высокое качество рабочей силы дает ему большие конкурентные преимущества. Но это означает, что те отрасли корейской экономики, которые по-прежнему опираются на относительно дешёвую рабочую силу, не могут конкурировать с Китаем. Среднемесячная зарплата в Корее сейчас составляет 2000 долларов, а в Китае она – раз в пять ниже даже в самых благополучных районах.

Огромный масштаб приняли поездки между двумя странами, связанные, как правило, с мелким бизнесом. 2002 г. корейцы совершили 1,7 млн. поездок в Китай – больше чем в любую другую страну! При этом 180 тысяч граждан Кореи проживает в Китае на долгосрочной основе. В основном это бизнесмены, но 35 тысяч из них являются студентами. Сейчас корейцы составляют почти половину всех студентов-иностранцев, обучающихся в вузах Китая. Причина понятна: свободное владение китайским языком существенно повышает шансы на то, что выпускнику вуза удастся найти хорошую работу, так что не случайно рекламные плакаты центров по изучению китайского языка можно увидеть буквально на всех сеульских перекрестках.

Однако дело не ограничивается экономикой. В последнее время возрастает политическое влияние Китая на южнокорейские дела. Отчасти нынешняя популярность Китая связана с ростом антиамериканских настроений. На масовом уровне Пекин воспринимается как потенциальный противовес Вашингтону, и как символ всяческих достоинств, которых США, дескать, лишены. В принципе, такой подход едва ли основывается на серьёзном и рациональном анализе ситуации – он, скорее, носит столь же эмоциональный характер, как и породивший его антиамериканизм сеульской молодежи. Понятно, что с точки зрения геополитического здравого смысла, для небольшой страны союз с сильной но отдаленной державой обычно предпочтительнее излишне тесных отношений с огромным соседом. Понятно и то, что авторитарный и этно-националистический Китай, не слишком-то озабоченный правами человека, может оказаться куда менее удобным сюзереном, чем политкорректная Америка. Однако находящаяся в плену националистических мифов и опьянённая своим экономическим успехом молодая Корея едва ли осознает эти обстоятельства.

Когда в сентябре 2004 года авторитетный лево-центристский еженедельник «Сиса джорналь» попросил корейцев ответить на вопрос, к какой из соседних держав они испытывают наибольшую симпатию, 38,3% опрошенных выбрали США и 23,8% Китай (Россия оказалась на последнем, пятом месте, с 4,9% голосов). Однако среди молодежи подобный опрос дал другие результаты: на первое место вышла...Северная Корея (39,1%). Следующим за ней оказался Китай с 20,8% голосов, а вот Америка, как выяснилось, воспринимается молодежью почти так же плохо, как и Россия: ей отдали свои предпочтение всего лишь 6,9% опрошенных (России, для справки, 4,5%).

Правда, недавняя шумная стычка Кореи и Китая из-за символических «прав» на наследие древневосточноазиатское государство Когурё отчасти показала корейским этнонационалистам о том, что с другой стороны границы тоже обитают этнонационалисты с весьма похожими комплексами и маниями – но с куда большим экономическим, демографическим и военным потенциалом. Однако не ясно, пойдет ли урок впрок.