Китай Япония Корея Прочее
Восточный портал [oriental.ru]
материалы по странам

Главная
Форум
Тексты
Изображения
Разное






Вы можете обсудить этот материал на форуме Восточного портала.



§ | традиционная Корея | КНДР | Южная Корея | заметки корееведа | aвстралийские мотивы | отдельные статьи | ссылки

Андрей Ланьков

Объединение: чем позже, тем лучше?

Опубликовано в газете «Сеульский вестник» в 2004 году



В 20:00 27 февраля посольство КНДР в Пекине заявило, что через 20 минут оно намерено провести пресс-конферецию по результатам только что завершившихся в китайской столице переговоров по северокорейской ядерной программе. Пекин – город большой, так что большинство корреспондентов на пресс-конфернцию опоздало. Впрочем, они ничего не потеряли. Все мероприятие длилось ровно три минуты. Северокорейский дипломат на труднопонимаемом английском прочел краткое заявление – и потом исчез, по чучхейскому обыкновению отказавшись отвечать на вопросы.

Впрочем, финал был под стать самому мероприятию. Второй тур шестисторонних переговоров не принес никаких результатов – как, впрочем, и ожидалось. Ни Пхеньян, ни Вашингтон не жалуют многосторонний формат как таковой, предпочитая решать вопросы по двусторонним каналам и, по возможности, негласно. Для Пхеньяна подобная тактика выгодна еще и тем, что она позволяет играть на противоречиях Вашингтона и Сеула, которые заметно усилились в последнее время. Несмотря на все попытки демонстрировать единый фронт, ни для кого не секрет, что Сеул относится к своему северному соседу куда мягче, чем того хотелось бы Вашингтону. В последнее десятилетие Сеул радикально пересмотрел свое отношение к Северной Корее.

И Пхеньян, и Сеул в своих официальных декларациях утверждают, что главной их целью является «объединение страны». В свое время эти заявления были вполне искренними. Однако с годами ситуация на полуострове изменилась. Пока на Севере строили национал-сталинистскую монархию, Юг сначала совершал экономическое чудо под контролем авторитарных режимов, а потом осваивал основы демократии. В результате к настоящему времени ВВП на душу населения в Южной Корее составляет около 10 тысяч долларов, в то время как на Севере аналогичный показатель, по разным оценкам, в 10-20 раз меньше. К концу 1980-х гг. КНДР была одним из самых бедных социалистических государств, причём неэффективная экономика сочеталась с крайне репрессивной политической системой, которая тогда по жёсткости превосходила сталинскую.

Поэтому не удивительно, что в конце 1980-х гг. в Сеуле царила эйфория. Коммунистические режимы рушились один за другим, и казалось, что судьба Хоннеккера и Чаушеску вот-вот постигнет и Ким Ир Сена. Кстати, так тогда думали не только в Сеуле. Именно в те годы небезизвестный российский поэт-правдоруб написал: «Я не могу без седуксена В тревожной мгле сомкнуть очей, Всё представляю Ким Ир Сена В кровавых лапах палачей». Впрочем, такая перспектива едва ли заставляла сеульских политиков хвататься за седуксен. Наоборот, в их мечтах будущая Единая Корея быстро превращалась в региональную великую державу, способную на равных конкурировать с Японией и вообще играть чуть ли не ведущую роль во всём регионе.

Однако уже в 1992-1993 гг. стали ясны два обстоятельства, которые заставили Сеул пересмотреть своё отношение к северному соседу. Во-первых, объединение Германии продемонстрировало, что слияние двух государств с разными социально-политическими системами – дело болезненное и очень дорогостоящее. Во-вторых, стало очевидно, что кимирсеновский режим оказался куда более жизнеспособным, чем казалось в 1989-1994 гг. Даже катастрофический голод, унёсший не менее 250 тысяч жизней, не привёл его к падению.

Под влиянием германского опыта были сделаны предварительные оценки того, во сколько обойдётся Югу объединение Кореи и последующее подтягивание Севера до относительно приемлемого уровня. Цифры оказались обескураживающими – от одного до трёх триллионов долларов. Подобные расходы в состоянии подорвать южнокорейскую экономику и приостановить развитие страны на многие годы. Оно и понятно: Восточная Германия была одним из самых развитых социалистических государств, но её поглощение создало немалые проблемы для богатого Запада. Северная Корея, наоборот, даже в лучшие времена являлась одной из беднейших коммунистических стран. Соотношение численности населения в Корее тоже куда менее благоприятно: если в Германии на одного «восточника» приходилось трое «западников», то в Корее на каждого «северянина» приходится лишь двое «южан».

К середине 1990-х гг. и южнокорейская элита, и рядовые жители страны окончательно осознали, что объединение сулит им немалые проблемы и, в первую очередь, резкое снижение уровня жизни. Идти на подобные жертвы ради северных братьев южане сейчас не хотят.

Вдобавок, в Сеуле стали опасаться, что загнанный в угол Пхеньян может пойти на военную авантюру, если его руководство придёт к выводу, что ему нечего терять. В Большом Сеуле сейчас 22 миллиона жителей, и почти все они живут в зоне огня северокорейской артиллерии. Даже если КНДР не применит оружия массового поражения, военный конфликт на полуострове приведёт к огромным жертвам, в первую очередь – среди южнокорейского населения.

В этой обстановке и возникла концепция «мягкой посадки». В её основе лежит надежда на то, что пхеньянский режим способен на постепенную эволюцию, и что этой эволюции надо помогать, чтобы не допустить «жёсткой посадки» – внезапного краха сталинистской монархии Кимов. Если называть вещи своими именами, сторонники «мягкой посадки» стремятся к тому, чтобы предотвратить демократическую революцию на Севере и продлить существование нынешнего режима (в надежде на его постепенное смягчение).

Такой подход может показаться циничным, но политика, как и бизнес – дело вообще циничное. С точки зрения Сеула «мягкая посадка», безусловно, является весьма привлекательным вариантом. Во-первых, она снижает риск военного конфликта, а во-вторых оттягивает неизбежные экономические потрясения на некое неопределённое будущее. Многие из её сторонников надеются на то, что по мере реформ – и, разумеется, при южнокорейской поддержке – экономика Северной Кореи постепенно встанет на ноги, разрыв между двумя Кореями сократится, и в результате объединение пройдёт менее болезненно.

Поэтому уже в 1995 г. наметились первые сдвиги в южнокорейской политике, а с приходом к власти в 1997 г. лево-центристского правительства Ким Тэ-чжуна новый курс, получивший название «солнечной политики», стал основой южнокорейской стратегии. В 2003 г. новым президентом страны стал представитель той же лево-центристской коалиции Но Му-хён, который продолжил стратегический курс своего предшественника.

В результате к 2000 г. сложилась парадоксальная ситуация: Южная Корея сейчас взяла на себя ту роль, которая десятилетиями принадлежала СССР – роль главного спонсора Пхеньяна. Коллапс северкорейской экономики, приведший к катастрофическому голоду 1966-1999 гг. был приостановлен, в первую очередь, усилиями Сеула. На протяжении 1995-2002 гг. 27,9% всей поступившей в КНДР иностранной помощи пришло из Южной Кореи – страны, с которой КНДР формально находится в состоянии войны (в 1953 г. Корейская война окончилась не мирным договором, а всего лишь соглашением о прекращении огня).

При этом реальные размеры односторонней помощи куда больше, чем признаётся официальной статистикой. Во-первых, многие из осуществляемых на Севере южнокорейским бизнесом «совместных проектов» в действительности убыточны для Юга. Южнокорейские компании соглашаются на участие в таких мероприятиях только под давлением собственного правительства, которое потом компенсирует ущерб либо прямыми субсидиями, либо разного рода послаблениями и льготами. Во-вторых, давно уже ходят слухи о том, что лево-центристское правительство по каналам спецслужб переправляет на Север прямые субсидии. В конце 2003 г. эти слухи получили полное подтверждение: выяснилось, что накануне встречи президентов двух Корей летом 2000 г. Сеул тайно выплатил Пхеньяну 500 миллионов долларов. В такую сумму оценил Ким Чжон Ир своё согласие разговаривать с Ким Тэ-чжуном, которому встреча на высшем уровне была крайне необходима из внутриполитических соображений (а также для получения Нобелевской премии мира). Последовал грандиозный политический скандал, привёдший, в частности, к аресту ряда чиновников (которых, впрочем, вскоре амнистировали) и самоубийству главы концерна «Хёндэ» Чон Мон-хуна. Чон, как и полагается корейскому олигарху старой школы, пошёл на встречу «настоятельной просьбе президента» и от имени правительства выплатил требуемые Пхеньяном деньги. Впрочем, нельзя исключать, что переданные в 2000 г. 500 миллионов – это лишь верхушка айсберга, и что реальные масштабы тайной финансовой поддержки Севера куда больше.

Дело не ограничивается прямой явной и тайной помощью и заведомо убыточной торговлей. В южнокорейских СМИ, традиционно весьма послушных и управляемых, введено нечто вроде цензуры на «плохие» новости о КНДР. Только несколько правых изданий решается сейчас писать о показательных расстрелах на стадионах, ужасах лагерей, масовом применении пыток и прочих прелестях режима, некогда скопированного со сталинских и маоцзедуновских образцов. В тех случаях, когда не сообщать о «негативе» нельзя, о нём говорится скупо и как бы скороговоркой. Такова «солнечная политика».

Надо сказать, что стремление Сеула максимально оттянуть объединение страны встречает полное понимание и у соседей Кореи. Китай стремится сохранить КНДР как своего формального «идеологического союзника», а также как стратегический буфер между индустриальной Манчжурией и американскими базами в Корее. Япония боится любого обострения ситуации на полуострове, тем более, что в случае прямого военного конфликта она окажется в зоне досягаемости северокорейских ракет. Россия рассчитывает на то, что ей удастся использовать «пхеньянскую карту» в дипломатических играх с Вашингтоном. 15 лет назад все эти страны, как и Сеул, списали кимовский режим со счетов. Однако сейчас, когда выяснилось, что рушиться в обозримом будущем он не собирается, все они готовы оказать ему посильную помощь или, по крайней мере, не дестабилизировать его.

Ситуация в США сложнее, так как американская элита расколота на две группировки. Одна из них – это ястребы-неоконсерваторы, которые стремятся покончить с КНДР военной силой и экономическим давлением. При этом они рассчитывают нейтрализовать потенциальную ядерную угрозу и укрепить позиции США в регионе. С другой стороны, большинство специалистов-дипломатов и корееведов является сторонниками более осторожной политики. Они считают, что военное вторжение в КНДР слишком рискованно, и что в конечном счёте США тоже следует присоединиться к «солнечному курсу» Сеула. До прихода к власти Буша-младшего умеренные явно преобладали, и США в являлись вторым после Южной Кореи спонсором Севера (23,7% всей помощи в 1995-2002 гг.). После победы Буша на выборах, балланс сил сместился в пользу ястребов-идеологов, однако говорить об их полной победе не приходится.

В любом случае, последнему сталинистскому режиму повезло. И среди её бывших врагов, и среди её бывших союзников сейчас преобладет убеждение, что Северу следует помогать или, по крайней мере, относится к нему нейтрально, не стараясь дестабилизировать обстановку. Парадоксальным образом Пхеньян оказался на содержании тех самых «сеульских марионеток», «американских империалистов» и «японских реваншистов», которые и поныне являются главными мишенями злобных статей в «Нодон синмун». Впрочем, ему не привыкать: Ким Ир Сен десятилетиями получал помощь Москвы, одновременно бичуя «советский ревизионизм» и прославляя несуществуюшую экономическую самодостаточность Северной Кореи. Так что старая игра продолжается – пусть и с новыми участниками.









Вы можете обсудить этот материал на форуме Восточного портала.



§ | традиционная Корея | КНДР | Южная Корея | заметки корееведа | aвстралийские мотивы | отдельные статьи | ссылки





Форум

Проза
Поэзия
Статьи
Сказки

Фото
Живопись
Кино

Личности
События
Рассылка
Книги
Программы
Авторизация
авторы

Ланьков

Замилов
анонсы





mail.ru yandex.ru










Создание, поддержка и графический дизайн Восточного портала: «Indian Summer Studio»